Недавно под Брестом ОМОН накрыл «лагерь» анархистов, о чем сообщили ряд оппозиционных СМИ. Громким словом «лагерь» названа чья-то дача, в которой собрались представители странного и архаичного для современности движения. Оказывается, у нас есть еще угнетенный класс рабочих и крестьян, жаждущих равных прав, гражданского общества и отсутствия государственного строя. Только никакого отношения к рабочим и крестьянам «онижедети» из анархических тусовок не имеют. Большинство из них пока еще где-то учатся, кто-то работает, но не пашет, как шахтер или литейщик. Так что причислить их к классу крестьян или рабочих очень трудно. Как выяснилось в результате проверки под Брестом, которую в оппозиционных СМИ назвали «маски-шоу», в среде анархистов большой популярностью пользуются наркотики.

Из жалоб «пострадавших» анархистов иностранным агентам в лице либеральных СМИ выяснилось, что они мужественно претерпевали «пытки», чтобы не открыть свои истинные имена, словно это конспиративные клички, от которых зависит будущее революции. Здесь сразу отметим, что, во-первых, подобные «шоу» в масках не проходят без санкции прокурора или соответствующих приказов. Значит, повод, а судя по маскам очень даже серьезный, – был. Во-вторых, когда сотрудник правоохранительных органов требует назвать имя и предъявить документы, — гражданин обязан это сделать. Вы, например, не обязаны предоставлять документы ювенальным теткам с улицы, рвущимся к вашему ребенку, т.к. они не имеют на то полномочий. А вот сотрудники милиции, судебные исполнители и еще ряд лиц при исполнении служебных обязанностей в праве требовать предъявления документов. Гражданин в этом случае обязан назвать свое имя, год рождения и место прописки. В этом нет ничего того, что бы нарушало ваши права. Это ваша обязанность. Права мы знаем, а вот обязанности нет.

Утверждать, что кого-то унижали или оскорбляли, требуя предъявить паспорта, можно только при наличии фактов и свидетелей.

По публикации о «захвате» «лагеря» анархистов складывается впечатление, что какие-то мстительные и морально неустойчивые садисты ворвались в мирный притон анархистов, помешав некоторым из них мирно употреблять наркотики. Из-за подозрения в употреблении, распространении и хранении наркотических средств в набор «инквизиционных» «пыток» и унижений, которые продолжились в РУВД, вошла неприятная процедура по забору анализов.

Из 11-и задержанных пятерых отпустили. Тут же судьбой несчастных представителей вымирающего политического класса, — движение анархистов в XXI веке уже не то по количеству и по качеству, — заинтересовались правозащитники. Чем бы они занимались, если бы не оппозиционные меньшинства? Вообще вмешательство правозащитников – это рука Вашингтона, который гарантирует своим защиту и покровительство. Из того, как американцы «покровительствуют» и «защищают» ихних агентов влияния, оказывают им помощь, пока они нужны, видна истинная ценность сотрудничества и взаимной любви господ и холуев. Использованные и отработанные политические силы американцы и их европейские сателлиты не щадят и на них не тратятся. Вспомните эвакуацию американского посольства в Сайгоне. Пока в РБ жив последний диктаторский режим, анархисты как те, кому закон не писан, очень нужны западным кураторам.

Интересно, что, описывая ужасы ареста и «пыток» (в качестве факта на сайте spring96.org представлена чья-то рука, исцарапанная котиком), плача и стоная, представители движения анархистов требуют в отношении себя соблюдения законности и защиты со стороны государства.
Не удивлюсь, если при юрпомощи правозащитников они подадут в государственный суд и начнут требовать защиты от государства в соответствии с государственными законами. Возможно, что будет доказано, что сотрудники ОМОНа превысили полномочия должностных лиц. Если это будет сделано, то силовики будут вынуждены принести извинения. Если «пострадавшие» врут, то последует обвинение в клевете.

Суды существуют для того, чтобы граждане могли иметь защиту со стороны государства. Для анархистов государство – это абсолютное зло. Возможно, что в создавшейся ситуации молодые люди, увлеченные утопическими идеями, рассчитанными на малообразованных дурачков, реально увидят защиту и помощь государства при отстаивании своих прав и вернутся к идеям государственников.

Конечно, грубость и хамство при исполнении служебных обязанностей не допустимы. Требовать от сотрудников в экстренной ситуации при задержании подозреваемых нежного и заботливого отношения трудно. Минский ОМОН, между прочим, славится вежливостью и заботливость в отношении женского пола. Посмотрите фото задержания белорусских и не совсем белорусских протестующих во время несанкционированных массовых мероприятий. Женщины других государств должны просто завидовать жительницам центра Европы, а некоторые тайно мечтать о том, чтобы оказаться в объятьях таких брутальных мужчин. Мы потрудились для вас и сделали небольшую подборку из самых ярких фотографий: «Свадьба не за горами» — https://pp.userapi.com/c853424/v853424117/1c3cf/L_ni5L5Yw-0.jpg ; «Нежность» https://vk.com/photo287525818_456246098?rev=1 ; «Наталья Ростова на балу» -https://pp.userapi.com/c853424/v853424309/1c3fc/vYEpDahwwIQ.jpg (для сравнения -https://pp.userapi.com/c853424/v853424309/1c403/nkSeIW6KnVY.jpg); « — Миленький ты мой, возьми меня с собой. — Там в краю далеком есть у меня жена» — https://pp.userapi.com/c853424/v853424309/1c3d8/Tpg3f6irRU8.jpg ; «Что ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?» https://pp.userapi.com/c853424/v853424309/1c33b/CSA1yDhgGT8.jpg ; «Где вы, мужики?» https://pp.userapi.com/c853424/v853424309/1c34c/B3XqKCZy1JM.jpg .
Естественно, что в отношении мужчин применяются несколько иные методы ( https://pp.userapi.com/c853424/v853424309/1c466/vJgiqH9wB3g.jpg ). Мы не оправдываем грубость, но в экстренных ситуациях профессиональная группа захвата допускает не только резкие выражения, но действия и движения далекие от образца лучших хореографических школ.

Сами анархисты используют в своих агрессивных кричалках грубые и нецензурные выражения, у них часто изымают холодное оружие, которое они используют для причинения телесных повреждений окружающим. Они часто привлекаются за хулиганство и противоправные действия насильственного характера, при этом грубое обращение с собой воспринимают как нарушение прав.

Трудно представить, чтобы силовики, зная, что каждое их слово и действие в форме кляузы попадет в проамериканские оппозиционные СМИ, будут использовать унитаз для мытья лица одного из задержанных. Для этого есть раковина. А вот то, что кому-то по причине алкогольного отравления стало плохо, — это более вероятно. Хотя мы точно не знаем, что там было.
В том, что были изъяты электронные носители, тоже нет ничего противоправного, если они должны быть приобщены к делу. Очевидно, что изъятие проводилось по протоколу и с соблюдением закона. При первой же прокурорской проверке за незаконные действия полетят головы, об этом знают сотрудники силовых структур, поэтому действуют, исходя не из личных настроений, а в соответствии с со строго регламентированными инструкциями и приказом. Со стороны журналистов описывать события, используя только непроверенные свидетельства «пострадавших», как-то непрофессионально. Обратиться к официальным источникам – не такой уж большой труд.

В данном инциденте мы видим то, как утопические идеи анархистов разбиваются о действительность. Последовательные представители этого движения никому бы не жаловались. Призывая соблюдать законы, ты утверждаешь авторитет этих законов. А ведь анархисты против государства и законов. Они бы не обращались в правозащитные организации, потому что борцуны за права – это те, кто контролирует соблюдение законности, т.е. законов, которые так ненавидят анархисты.

Движение, ставящее своей целью свержение действующего государственного строя, уже ставит себя вне закона. Сами призывы к террору можно квалифицировать как уголовное преступление. То, что с анархистами кто-то еще возится, отпускает, прощает, терпит их, свидетельствует о соблюдении в РБ прав граждан на свободу взглядов. Никто их даже за пропаганду анархизма не привлекает, хотя это учение носит явно экстремистский характер.

А всему виной конституционный запрет на цензуру и провозглашенный во 2-й и 4-й статьях белорусской Конституции либертинизм, отрицающий государственную идеологию и ставящий права и свободы человека выше государства и законов. Именно этим объясняется целый ряд взаимоисключающих норм в нашем законодательстве. Например, убийство – это уголовное преступление, но убивать абортами можно; торговля людьми — тоже преступление, но торговать детьми, рожденными при помощи суррогатного курьерства – допустимое явление, на которое даже выделяются государственные льготы по кредитам; педофилия – тяжкое преступление, но с 2000 года в УК внесена норма так называемого согласия, допускающая интимные отношения, в том числе и противоестественные, с подростками с их согласия по достижении ими 16 лет; за распространение наркотиков предусмотрен тюремный срок, но метадон (аналог героина) используется в метадоновой заместительной терапии; каждый имеет право на защиту в суде, но полевые «тройки» КДН могут принять решение об изъятии ребенка, когда родители не лишены родительских прав, а через год выставить ребенка на «торги» для усыновления иностранцами из Италии т.п.

До тех пор, пока такое будет продолжаться, пока законы будут противоречить самим себе, пока будет запрет на государственную идеологию в Конституции, мы не сможем воспитывать нашу молодежь в нашей национальной системе идей и ценностей. За нас детей и подростков будут воспитывать иностранные идеологи, для которых анархические идеи – это не просто утопия, а оружие для осуществления диверсии с террором и насилием на территории геополитического конкурента. Дураку закон не писан. Знаете, сколько можно сэкономить на грантах, когда у тебя целая армия тех, кому закон не писан? Они сами будут разрушать свое государство, дом в котором живут, будучи одержимы утопическими идеями анархизма.

А белорусский анархистов к в качестве перевоспитания можно отправить на «безгосударственный» Ближний Востока, оплатив им дорогу в один конец, – пусть наслаждаются жизнью по понятиям, без законов и сильных государственных институтов.

Если анархисты хотят более гуманного к себе отношения, — по законам педагогики силовое воздействие необходимо при неисправимости поведения воспитуемого, когда ограничено время педагогического воздействия, — приглашаю их для диалога на моей страничке ВК. У меня есть опыт преподавания религиозно-философских предметов для учащихся колледжей, есть опыт убеждения сектантов.

У меня тоже был случай, когда мне пришлось потерпеть грубое отношение со стороны ОМОНа. Записывая это стихотворение на телефон несколько лет назад, мы с мужем хотели снять видео на фоне строя милиции. Когда я уже приготовилась декламировать, один из сотрудников подошел ко мне и в резкой форме потребовал отойти. Я отказалась. Тогда он пригрозил разбить телефон. Мы отошли подальше, оказавшись под защитой автобусов. Через несколько минут было понятно, что место для съемки было выбрано не безопасное. Разъяренная толпа начала выкрикивать оскорбления в адрес силовиков, бросать какие-то предметы, с разбегу бросались на ряды омоновцев. Угроза разбить телефон помогла понять всю опасность происходящего. Мы, минчане, так привыкли спокойно ходить по улицам, возвращаться поздно из пригорода, где у нас дачи, прогуливаться вечерами и выходить на пробежки, что для нас является дикостью, если кто-то начинает утраивать беспорядки. Ситуация реального уличного боя в тот момент представляла угрозу для жизни и если для этого надо было пригрозить не понимающей гражданке, то это было оправдано.

Когда мы с мужем подымались по улице от пл. Калинина, то встретили девушек в рабочих перчатках. Скорее всего, они должны были готовить коктейли Молотова. Через 100 метров увидели мужчину с ломом, на конце которого было приварено топорище. Гололедицы тогда уже не было, этот мужчина не был дворником. Кстати, наша фотография послужила основанием для заведения уголовного дела. Вот какие вот «мирные» и «невинные» антигосударственники-анархисты и другие оппозиционные меньшинства, угрожая террором, решают за избирателей, как им жить и кого выбирать.

Юлия Чирва, теолог-религиовед

Дата публикации: 6 мая 2019