Я очень не люблю как само новомодное словечко «нацибилдинг», так и то, что оно обозначает. «Билдинг», то есть строительство – это всегда про что-то искусственное. Построить можно дом, корабль, но нельзя построить живое и, тем более, разумное существо. Говоря о «строительстве» нации, мы тем самым подтверждаем искусственность того, что строим. Такой путь — это всегда принуждение, навязывание языковых норм, культурных кодов, ломка идентичности для того, чтобы вписать ее в искусственно созданные рамки. Построить такую нацию-гомункулуса можно, но сам процесс «строительства» будет для многих болезненным, жизнь в ее составе некомфортной, да и сама жизнеспособность искусственных наций под вопросом.

Мне ближе видение нации, как живого организма. Она рождается, развивается, взрослеет, болеет, умирает и иногда возрождается вновь. Разумеется, она при этом должна себя осознавать, иметь цели и принципы. Словом – то, что мы называем национальной идеей. Отличие национальной идеи от нацибилдинга в том, что она не навязывается сверху, а формулируется властью под влиянием общественного запроса, добровольно принимается или отторгается обществом и каждым его членом.

За короткую историю своей независимости Беларусь видела несколько проектов нацибилдинга – от литвинизма и бэнээфовского «Адраджэння» до современной «мягкой белорусизации». А вот полноценной национальной идеи, которая могла бы объединить нацию и стать ее движущей силой, увы, не появилось. Даже официальная государственная идеология, о создании которой было объявлено лет 15 назад, так и не состоялась, что признал 1 марта уже и сам глава государства, призвав сформулировать национальную идею.

Похоже, президентский вызов принял известный депутат – историк Игорь Марзалюк. Во всяком случае, об этом можно судить по его резко возросшей активности и заявлениям с претензией эпохальность. Он даже, с прозрачным намеком, предложил свое название для этой национальной идеи – «Белорусский мир».

В общем, задачу на себя депутат взвалил амбициозную и, похоже, непосильную. Но старается, активничает, суетится. Причем суетится в тех вещах, которые суеты не любят. Подчас он выхватывает какие-то случайные факты и имена и, особо не заморачиваясь с аргументацией, пытается сделать их чуть ли не краеугольными камнями этой национальной идеи. Вместо этого выходит что-то нелепое и несуразное.

Впервые в этом месяце Марзалюк посмешил народ, комментируя находку археологов в Бобруйске. Хорошо сохранившийся шлем Х века – это, конечно же большая ценность для белорусской исторической науки. Но без обиняков утверждать, что это – именно шлем Изяслава Полоцкого лишь на том основании, что он, скорее всего не мог принадлежать никому из остальных русских князей – это как-то несерьезно для доктора исторических наук и профессора. Даже мне, не обладающему всеми этими титулами, понятно, что богатый шлем скандинавской работы вполне мог принадлежать и кому-нибудь из варяжских вождей, которых в те времена в окрестностях пути из варяг в греки хватало. В конце концов, он мог быть подарком или военным трофеем. Однако, на столь зыбком научном фундаменте профессор делает новые далеко идущие выводы. Безымянный шлем он ставит выше шапки Мономаха и вообще утверждает, что теперь Беларусь имеет самый древний символ государственности и власти. Видимо, о существовании египетских пирамид историк попросту забыл.

Второй раз депутат удивил всех, включая своего президента, когда во время его обращения к народу и парламенту, предложил главе государства ввести новый государственный праздник – День государственности. Приурочить его он предложил к 5 июня – дню памяти святой Ефросиньи Полоцкой. Ошарашенный Лукашенко, который тоже является историком по образованию, не нашел ничего сказать, кроме того, что для него это слишком неожиданно и ему очень серьезно подумать. Еще бы не подумать – святая Ефросинья, хоть и была княжеской дочерью, но приняла монашеский постриг в малолетнем возрасте и всю свою жизнь посвятила делам духовным, а не государственным.

Ну и, наконец, концепция «белорусского мира». Само название звучит странно. Я знаю мир русский, арабский, англосаксонский… За каждым из них стоит целая огромная цивилизация с едиными культурой, языком и общими корнями, история великих империй. При всем моем патриотизме, в этом контексте термин «белорусский мир» выглядит крайне нелепо, особенно, если противопоставлять его миру русскому.

Свою концепцию Марзалюк будет обкатывать в роли телеведущего нового ток-шоу «В обстановке мира». «Это мир как поселение, где есть место всем. Любой белорусский город, имеющий традицию, это ратушная площадь, на которой кроме ратуши стоят рядом православный собор и католический костел, синагога и мечеть. И так с 14 века на протяжении шестисот лет нашей истории, без погромов унижений, убийств, оскорблений, с уважением чужой идентичности. С пониманием, что это часть полифонии, «сумоўя», традиций и культур», — так сформулировал депутат и телеведущий свое видение «белорусского мира».

Для 21 века звучит, действительно, актуально и красиво. И вполне в духе современной европейской политики и идеологии. Но говорить так о временах с 14 века… Видимо, профессор имеет в виду какую-то очень альтернативную историю, к тому же, имевшую место в параллельном мире и с эльфами. Средневековье и последующие столетия были временем кровавым и совсем нетолерантным по всей Европе. И исключением мы не были. Были и ополячивание и окатоличивание, унизительные для православного русскоязычного населения, были и погромы и мятежи и войны. И глупо это замалчивать – так было у всех.

Марзалюк как-то проговорился, что в молодости восхищался лидером радикальных националистов Зеноном Позняком. Позже он, конечно, повзрослел, поумнел, получил хорошее образование и явно превзошел интеллектуально былого кумира. Но страсть дедушки Зя к историческому фантазированию и стремлению поставить идею выше фактов у него нет-нет, да проскакивает. Вот только подобные исторические фантазии – плохой фундамент для национальной идеи. Народ должен жить в реальном мире и опираться на реальную историю.

Артем Агафонов

Дата публикации: 5 мая 2019